На третий день праздников, когда страна отмечала Новый год, а российские законодатели — пятилетие «закона Димы Яковлева», запрещающего американцам усыновлять наших сирот, в деревеньке Агибалово мучительно умирала 7-летняя Дарина Лучина (имя изменено). По версии следствия, ее задушил приемный отец. На новогоднем утреннике малышка отказывалась идти домой, плакала, что ее там убьют, просила помощи, выбегала на улицу.
Но народ веселился и не обращал внимания. Утром 4 января Дарины не стало.
«Всю ночь из их дома доносились ее крики, а потом — ох, она лежала на диванчике у крыльца в одной рубашонке, а этот изверг еще и отпирался, мол, знать ничего не знаю», — не скупятся нынче на комментарии деревенские. «Изверг», «бес», «сумасшедший» — такими эпитетами щедро награждают они подозреваемого в детоубийстве.
Остается понять, каким образом 50-летнему Петру Романенко и его 48-летней супруге Екатерине Стебливской, бывшим гражданам Украины, не имеющим своего жилья, кочующим из деревни в деревню, за короткий срок удалось взять под опеку аж восьмерых (!) детей. По словам соседей, они не собирались останавливаться на достигнутом.
Остановило — убийство.
Характеристика на Стебливскую Екатерину Григорьевну: «За время работы в должности подсобной рабочей зарекомендовала себя с отрицательной стороны: низкая работоспособность, завышенная самооценка. Легко втиралась в доверие, имеет склонность к предоставлению информации в искаженном виде, льстива и красноречива. Указанные факты свидетельствуют о невозможности социальной адаптации, невозможности предоставления детей на воспитание».
Характеристика на Романенко Петра Ивановича: «За время работы скотником-пастухом зарекомендовал себя как нестарательный, недисциплинированный, не любящий свою работу человек.
Выполнял свою работу на низком уровне. Работал плохо, нуждался в постоянном контроле. Имел склонности к прогулам. Был склонен к противоправному поведению. Не имел авторитета среди коллег».Справки выданы по месту требования.
Семья перекати-поле
В деревне Стешино Холм-Жирковского района Смоленской области эта пара появилась в 2016 году.
На первый взгляд люди как люди. Муж, жена... Бывшие граждане Украины. Но перебрались к нам задолго до войны. «Брак между Катериной и Петром был зарегистрирован в 2010-м, за год до их переезда. Нас еще удивило, что раньше у него тоже была фамилия Стебливский, но затем он получил в России новый паспорт и почему-то стал Романенко. Может, и на Украине за ними тоже какой след тянется?» — размышляют в местной администрации.
Дали им дом в социальный наем, небольшой, но со свежим ремонтом и за символическую квартплату, предложили работу: он пастух и скотник, она подсобная рабочая. Вскоре приезжие попросили у директора совхоза положительные характеристики, дескать, хотим взять под опекунство сирот. Сперва причин отказывать им не было. «Привезли они трех детишек, мальчика и двух девочек. Потом еще одного, совсем маленького. Родная мать их попала под суд, и поэтому ребятишек изъяли», — вспоминают в деревне.
Глава семейства Петр забирал длинные волосы в пучок, сзади хвост, спереди борода, угрюмо сверкал глазами, говорил громко и непонятно, с сильным акцентом, по местным меркам — подозрительная личность. «Про религию любил вставить словечко, заявил, что он дьякон и работать пастухом не может, а хочет быть священником». Катерина тоже должности подсобной рабочей не радовалась. Считала, что достойна большего.
Взятые же под опеку детишки росли тише воды, ниже травы. «Сядут, как воробьята, в ряд, руки на коленки сложат», — вспоминает директор сельскохозяйственного кооператива Виктор Ступак.
Но — сытые, одеты чистенько, «папа, мама», не придерешься, вот только глаза испуганные. «Их дом через четыре был от нашего, — рассказывает 60-летняя соседка Валентина Михайловна Ковалева. — Мы овец держим, и как-то Петр попросил продать ему пару. И вдруг принялся шутить: мол, не знаю ли я, как у овец в животном мире сексуальное общение происходит, может ли мать со своими детьми спать или отец? Я его тогда резко осадила...»
Валентине Михайловне казалась неестественной тишина в соседнем доме. Слышно, как часы тикают. «Не могут нормальные дети так себя вести!» Пару раз пенсионерка порывалась сходить в опеку, но так и не решилась. «Понимаете, это деревня... А вдруг возведу напраслину на хорошего человека? И как мне потом ему в глаза смотреть?»
Деревенский люд целое лето наблюдал, как дети с Петром пахали в коровнике, пасли стадо. То есть работала мелкота, а так называемый отец крутил коровам хвосты. Как-то начальство углядело, что приемный мальчонка один скачет на лошади. Против всех правил безопасности. «Я его предупредил: чтобы больше не повторялось! — уверяет председатель Виктор Ступак. — Я эту парочку сразу раскусил. Это они кому другому могли лапшу на уши вешать. Да у них все мысли были — взять еще детей, машину купить. Работники никудышные, ни кола ни двора. А за приемных очень даже неплохо платят. Четыре ребенка — это несколько десятков тысяч, федеральные выплаты, региональные надбавки, зарплата родителям, льготы и субсидии».
Поэтому на просьбу подписать им еще одну характеристику для детского дома директор ответил категорическим отказом. «Ага, сначала они кучу новых детей сюда приволокут, потом потребуют по закону, чтобы я им трехэтажный особняк построил. Приедет их 10 человек — 160 метров подавай. Петр будет семечки лузгать, пока мы на них всем миром пахать станем».
Родную мать первых приемышей оправдали, и она забрала детей обратно. Настали для Петра и Катерины тяжелые времена. Снова приходили они в администрацию, умоляли выдать им нужные справки на очередную партию сирот. «Скажу честно, Екатерина Григорьевна даже на коленях передо мной стояла: напишите характеристику. Но мне неприятности не нужны. Пусть лучше уезжают от греха подальше, так я им и ответил».
К чести председателя Ступака, он не просто попросил нерадивых работников покинуть хозяйство, но и позвонил в соседнее село, проинформировал о том, что могут, дескать, объявиться такие, съездил и в районную опеку.
Однако семейку все же приняли в соседнем Агибалове, что километрах в двадцати от Стешина. Весной 2017-го с ними прибыли и четверо новеньких малышей. 10-летняя Арина отдельно и трое детишек из другой неблагополучной семьи, 6-летняя Анечка и двойняшки, Дима с Дариной, по 7 лет (имена изменены). Все из одного детского дома.
«Меня там убьют»
На новом месте жительства Катерина развернулась в полную силу. Оформили ее музыкальным руководителем детского сада, фактически еще одним воспитателем. Был ли у нее на самом деле педагогический диплом, и если был, то почему она не продемонстрировала его еще раньше, в Стешине, — учителей-то на селе не хватает, или в Агибалове просто пожалели бесприютную бабу с приемышами и лентяем-мужем — об этом история умалчивает.
Коллеги новую воспитательницу ценили. Родители уважали. Дети любили. «Григорьевна хорошая!» — доказывает мне 3-летняя Алина.
Именно ее мама одной из первых забила тревогу. «Слишком она льстивая, неискренняя, посторонних детишек, которые у нее в группе, и поцелует, и обнимет, и к сердцу прижмет, а свои четверо — Арина, Анечка и Дима с Дариной — будто чужие, очень с ними сухо она себя вела. Если ты детей не любишь, так зачем взяла?» — удивляется Алла Селеменева.
Селеменевы — москвичи. Сюда приехали, потому что у дочки сильная аллергия. А на Смоленщине — экология, продукты с огорода, парное молоко...
Только привыкнуть к менталитету местных жителей оказалось гораздо сложнее. «На деревне не скроешься, — разводит руками Алла. — Причем, с одной стороны, здесь готовы обсудить всех и вся, а с другой — когда Дарина умоляла спасти ее, сразу по своим домам попрятались и ничего не знают».
Алла показывает мне фотографии с детсадовских и школьных утренников. Выпускной дошколят в конце мая. Нарядные Дарина и Дима с лентами на боку позируют рядом с приемной мамой-воспитательницей. Улыбаются оба.
А это уже последние снимки — на Новый год. На утреннике веселье испортила Дарина, стих рассказывать так и не пошла и подарку не обрадовалась. «Она у нас просто стеснительная», - объясняла «Григорьевна».
«Они с братиком как будто бы потускнели, такие грустные, напряженные все время, — поясняет Алла Селеменева. — До этого Диме кто-то руку сломал — объяснили тем, что он сам упал неудачно. При этом сама Екатерина все повторяла, какие у нее ребятки хорошие, какие в доме помощники и что она собирается их совсем усыновить, чтобы даже без выплат. Не могу сказать, сколько она тратила на детдомовцев, но даже платья девчонкам на праздники соседки давали. А еще мне казалось, что особенно последнее время дети запуганные ходили...»
Алла утверждает, что и связать не могла бомжеватого вида деревенского пастуха (по карьерной лестнице Петр в Агибалове не поднялся) с артистичной и яркой «Григорьевной». «Екатерина часто рассказывала про своего супруга, какой он замечательный человек. Когда я однажды столкнулась с Петром на входе в детский садик, то еще неприятно удивилась — а этот что тут делает? Я и представить себе не могла, что он и есть ее муж».
Но на самой последней елке в клубе, где Дарина устроила настоящую истерику, крича, что не пойдет домой, потому что ее там убьют, Алла Селеменева не была. Говорит, что если бы пришла, то, наверное, постаралась бы помочь. Не судьба.
Свежие комментарии