КУЗНЕЦ. Возьмем, например, такое, на первый взгляд элементарное слово. Хотя многие думают, что это в доску славянское слово, но это не так. У славян не было слова «кузнец», а был «КОВаль», отсюда: «КОВка», «КОВать», «наКОВальня», «оКОВы» и т.д. В украинском, беларуском, польском и сербском языках и сейчас «коваль», в болгарском, словацком и хорватском — «ковач», в чешском – «ковар».
А дальше начинается интересное. Обратите внимание на слово «КОВылять» (хромать) в котором присутствует тот же самый корень «КОВ». Вы спросите: «А какое отношение «ковылять» имеет к кузнецам?». А вы разве не в курсе, что бог огня и кузнечного дела Гефест был хромой? Вы спросите: «А какое отношение греческий бог имеет к славянам?» А вы разве не в курсе, что Гефест не был греческим богом? Греки засунули его на Олимп, но сам образ хромого бога-кузнеца они позаимствовали откуда-то с востока Малой Азии у неизвестно каких кочевников.
Кузнецов боялись, потому что они могли «сковать» человека своими чарами или «исКОВеркать его судьбу». Мало кто знает, что слово «КОВарство» и «КОВарный» происходит именно от глагола «ковать». Хотя изначально слово «коварство» означало «мудрость» и «умение», но потом бородачи с Библиями в руках предали ему очень негативное значение.
Естественно кузнец мог не только ковать чары, но и разбивать их. Недаром именно кузнец создает предмет символизирующий счастье – подкову и поэтому же существует поговорка «Каждый сам кузнец своего счастья», которое происходит от выражения «ковать своё счастье» и «ковать свою судьбу».
Помните гоголевского Вакулу, который летел на черте в Петербург, чтобы отнять обувь у старой и озабоченной немки? Неужели вы думаете, что такой знаток народного фольклора и мистический тип, как Гоголь случайно сделал Вакулу кузнецом, да ещё и воткнул ему в матери ведьму Солоху?
А как насчет Булгакова и его Воланда с больной ногой?
Велунд (Вёлунд, Weyland) — кузнец в скандинавской мифологии, персонаж «Песни о Велунде» в «Старшей Эдде». В артуровском цикле легенд ему приписывается создание меча Эскалибура. В германских легендах с наступлением христианства прекратил быть божеством и стал именем Сатаны (в немецком произношении «Воланд») — персонаж «Фауста» Гете, откуда он перекочевал в «Мастера и Маргариту» Булгакова
Хотя, надо сказать, что образ кузнеца у древних славян был исключительно положительным.
Свежие комментарии