Сейчас я вам расскажу как я была счастлива второй раз в жизни.
Первый, когда наокрмила своей грудью ребенка - дорогу на всю жизнь.
Второй - когда писала этот роман
ПЛОТЬ АНГЕЛА, или Сумасшедший ночной дождь.
Как полноводная река шумел проспект, в дни его недавней юности именовавшийся Калиной.
Было особым шиком, имея в кармане чирик, прошвырнуться с дружбанами на Калину и засесть на весь вечер в Метле.
Так именовали самое шикарное в Москве кафе-мороженное «Метелица». Провести время в сверкающим белоснежными, как сугробы, скатертями и блестящим льдом прозрачных сосулек – бокалов для напитков, зале. Прыгая и топчась там под модненький музон с нестрогими девчонками, и пускаясь потом с ними в веселые приключения.Он родился и вырос в этом сумасшедшем городе - знал и любил улицы, переулки и уютные дворики старой Москвы, где вечерами играли в волейбол или стучали в домино. И пахло как-то особенно, по-московски: у Павелецкой шоколадом, на Сретенке – весной. Вот и сейчас была весна – время цветения тюльпанов, нарциссов и всякой цветочной мелюзги – ландышей, подснежников, крокусов…
На противоположной стороне проспекта возвышалась стеклянная коробка Московского Дома Книги, и он решил заглянуть туда, выбрать в подарок отцу альбомы с видами Москвы, по которой тот очень скучает.
Он увидел её за прилавком книжного магазина – белокурые волосы спиралеобразно спускались до пояса, светло-голубые глаза смотрели на мир томно. Ладная фигура. И только черная, мохнатая, как паук, бородавка на виске, тщательно скрываемая волосами, подло выглянув на секунду и, бросившись в глаза, огорчила его.
В девушке поражала смесь порочности и невинности на её лице – лице падшего ангела женского пола.
И все же перед ним стояла юная Венера - обольстительная Афродита. Но сердце мужчины осталось спокойно – порочные белокурые ангелы оставляли его равнодушным. Он попросил показать ему альбом Босха; отец велел привезти именно это издание начала семидесятых годов, первую книгу, которую тот выпускал, будучи еще младшим редактором в издательстве «Искусство».Эту книгу десять лет назад изъяли на таможне, когда в промозглый серый день предзимья они уезжали из СССР. Ему было шестнадцать, и его с нетерпением ждал весь мир. Конечно, грустно было покидать свой дом, друзей, привычный образ жизни, но отец, который всегда был прав, говорил: - «Никогда, никогда ничего хорошего в этой стране не будет! Одна вечная война сменит другую, но я не допущу, чтобы моего единственного сына прокрутила эта кровавая мясорубка. Еще можно было бы понять, хоть и трудно, если бы все жертвы, эти юные загубленные жизни принесли процветание и мир нашей земле. Но – нет! Молодые, никогда не воевавшие полковники захотят стать якобы боевыми генералами… В общем, на твой век, сын, у России войн хватит. Но все жертвы напрасны! Хуже того – бессмысленны».
Тогда, в 1987 году папины пророчества никто всерьез не воспринимал; шел третий год «перестройки», сначала робко, потом все смелее стали печатать запрещенные ранее книги, за обновленным «Огоньком» и «Московскими новостями» у газетных киосков выстраивались длинные очереди. Но он оказался прав. Горбачева, если кто ещё помнит Горби, убрали из власти летом 91, а уже осенью 93 началась война на два фронта – Ельцына с парламентом, она кончилась в два дня, и гражданская война в Чечне, а она продолжается по сей день и закончится еще не скоро. И опять все жертвы напрасны.
Открыв альбом со старым попорченным супером он стал рассматривать иллюстрации картин самого, может быть, загадочного художника в мире – мешанина человеческих уродцев – физическое воплощение человеческих пороков. Алчность, обжорство, сладострастие…
Заметив краем глаза движение возле порочно-ангельской продавщицы, он поднял глаза от альбома и увидел её. К белокурой Афродите легкой походкой подошла рыжеволосая Диана-охотница. Девушка была нечеловечески прелестна. Его сердце сделало перебой, потом бешено заколотилось, и по коже побежали электрические разряды.
Он поспешно, стараясь перебить впечатление, опустил глаза в книгу, но с её страниц, вместо жутких свиных рыл, на него глядело лицо незнакомки – каштановые с рыжим отливом волосы окружали огненным венцом её голову. Раскаленная лава закручивалась водоворотом на затылке, оставляя открытым лицо – высокие скулы, вздернутый носик, и полные, влекущие нечеловеческой прелестью губы.
Да, это было то самое очарование - загадочное, непреодолимое, смертельное для слабого мужского сердечка.
Резко отвернувшись, он поставил альбом на полку, и пошел к другим стендам. Защитная реакция организма – пока он не видел ее глаза, не слышал её голоса, не почувствовал её запаха, не прельстился походкой или не разочаровался во всем этом, он предпочел отступить, дезертировать. Отец перед его ностальгической поездкой предупреждал: - «Смотри, сын. Русская девушка не может быть твоей женой. Даже самая красивая, самая обаятельная, самая нежная. Это – медовая ловушка, сладкий капкан».
Верно, отец говорил, знал о чем. Ведь женившись по большой страсти на девушке, полной вот такого же смертельного очарования, невероятной физической притягательности, он, едва устав от ее красоты, обнаружил, что говорить им совершенно не о чем, что перед ним - красивое, сексуальное, но безнравственное и злое существо. Развестись? Но было поздно, она уже ухитрилась родить чудесного мальчика, и осталась при этом к собственному ребенку совершенно равнодушной, но угрожала в случае развода полностью лишить отца всякого общения с сыном. И сделала бы это по своей крайней мстительности. Отец, из любви к ребенку, терпел эту женщину, но больше никогда не спал с ней. Однако мир полон слухов, и об её многочисленных непристойных похождениях ходили легенды.
Она не любила своего мальчика, она вообще не была способна ни на какую любовь, и ребенок поначалу страдал, винил во всем себя, но подрастая понял, что в этом сердце нет тепла ни к людям, ни к животным. В памяти застрял один страшный эпизод. Как он хотел в детстве иметь котенка или, еще лучше, щенка, но мать учинила скандал, когда отец за пазухой принес из редакции едва прозревшего котёночка. Она развизжалась о проклятой заразе, которую притащил в дом «этот придурок», схватила пушистый комочек, вскочила на подоконник. И котенок вылетел в форточку, шмякнулся с шестого этажа на проезжую мостовую.
Ребенок долго потом заикался.
И все же у мальчика было детство – любящая бабушка с вареньем, вкуснейшими пирогами и пончиками, поцелуями и объятьями; дед – полковник в отставке, мастер рассказывать занятные истории и отчаянный боец в шахматы; отец, осыпавший его подарками и водивший в походы с кострами и песнями под гитару. А холодная чужая женщина, которая когда-то его родила, и к которой он был сейчас внешне каменно-безразличен, но в глубине души в нем всегда жил страх перед нею, все преследовала его какая-то мифическая вина перед матерью. Она была рядом, но так же далека, как Антарктида.
Автор Яна Асадова
Свежие комментарии