Героями, как известно, не рождаются. За одной большой Победой стоят миллионы маленьких побед, а еще смертей, потерь, испытаний, слез и женских историй, большинство из которых никто никогда не услышит.
На поле боя
Война всегда считалась исключительно мужским занятием. Женщины если и появлялись на ней, то или в роли жертвы, или как исключение, вроде кавалер-девицы Дуровой.
Двадцатый век изменил ситуацию кардинально. Великая Отечественная война стала самой женской за всю историю, если не считать мифических разборок греков с амазонками.По официальным данным, в ряды Красной Армии и Флота призвали 800 тысяч женщин, вот только неизвестно, учитываются ли в этих цифрах те, кто пошел на фронт добровольно. В основном их направляли во вспомогательные подразделения: ПВО, транспортная авиация, связисты и медсанбаты.
Такой «вспомогательный» статус совсем не означал, что девушки служили в безопасном месте. Санинструкторы выносили раненных прямо с поля боя, части ПВО страдали от бомбежек, самолеты сбивали, даже связистам приходилось отстреливаться от противника. Впрочем, хватало представительниц слабого пола в совсем не женских военных специальностях: снайперы, пилоты-бомбардировщики, разведчики, партизаны и десантники.
Им пришлось испытать все ужасы фронта, пройти самые трудные годы наравне с мужчинами, без каких-либо поблажек. Наоборот, плен грозил не только моральным унижением, но и пытками.
Так, снайпера Татьяну Барамзину, которая осталась прикрывать отход раненых товарищей из деревни Пекалино в июле 1944 года и успела «положить» 20 солдат противника, убили выстрелом в голову из противотанкового ружья. Но до этого девушку долго пытали – выкололи глаза, отрезали груди, воткнули штык в живот, несколько десятков раз полоснули ножом по телу.
Екатерина Демина пошла добровольцем в 1941 году. Она прибавила себе два года и, хотя ей было на самом деле всего 15 лет, уже осенью приняла участие в боях под Смоленском. Там она была ранена и госпитализирована на несколько месяцев.
Затем служила во флоте, а после нескольких неудачных попыток попала в батальон морской пехоты и с ним прошла всю войну, участвовала в десантных и боевых операциях. И хотя она числилась санинструктором, ей неоднократно приходилось браться за оружие – за что и получила боевые награды.
Правда, перед этим ей пришлось немало потрудиться, чтобы чисто мужской коллектив элитного подразделения принял единственную женщину, которую за глаза прозвали «шмакодявкой».
«У войны не женское лицо» - цитаты из книг и интервью нобелевского лауреата Светланы Алексиевич>>
Вот как это описано в книге Сергея Смирнова «Рассказы о неизвестных героях»: «А потом, перед отправкой батальона на фронт, был 50-километровый марш-бросок по палящей кавказской жаре, с полной выкладкой, причем часть пути предстояло пройти в противогазах. И тут Катя удивила моряков. Не все здоровяки-матросы выдержали этот трудный переход: одних свалил солнечный удар, другие натерли ноги, и кое-кто из бойцов оказался в шедшей следом санитарной машине…
Никто из матросов не знал, что на обратном пути Катя то и дело незаметно ощупывала раненую ногу. Она распухла и сильно болела — девушке стоило больших усилий не захромать. Когда в десяти километрах от Баку сделали привал и Катя присела на траву, она с ужасом почувствовала, что уже не сможет встать.
В это время духовой оркестр, высланный навстречу морякам, заиграл вальс, и молодой лейтенант остановился около Кати.
— Ты у нас одна девушка. Пойдем потанцуем, — пригласил он ее.
И хотя от боли у нее темнело в глазах, она встала и пошла кружиться по траве, потому что больше всего на свете боялась, как бы командиры не узнали про больную ногу и не отчислили ее из батальона».
Под обстрелами
Мирное население всегда страдало во время войн, а развитие техники привело просто к немыслимым потерям среди гражданских. Никто не скажет, сколько людей погибло от бомбардировок и артобстрелов городов во время Второй мировой. Зачастую их никто и не считал. Данные по авианалету немцев на Ковентри, когда точно известно, что 14 ноября 1940 года погибло 554 человека – скорее исключение.
Потери в полностью сожженном союзниками Дрездене скачут в диапазоне от восемнадцати до двух сотен тысяч. Сколько было жертв по время штурмов и обстрелов Минска, Смоленска, Москвы, Ленинграда, Сталинграда и других советских городов – не скажет никто.
Ночные налеты, одиночные штурмовики и целые армады бомбардировщиков, зажигательные снаряды и огромные авиабомбы, которые могли разрушить многоквартирный дом. Люди закапывались в землю, прятались в подвалах – все это не помогало от прямого попадания, когда сотни людей засыпало обломками. 
Но особенно жутко становилось, когда приближался фронт. Танковые клинья накатывались на города стремительно. Еще вчера человек жил в глубоком тылу, а сегодня утром вдруг оказывалось, что эвакуироваться уже поздно. И тогда к адской работе самолетов прибавлялась еще и артиллерия, окончательно превращая населенные пункты в руины.
Любовь Сладкова в тринадцать лет оказалась в самом эпицентре Сталинградской битвы. Она пережила первую недельную авиабомбардировку города, когда на ее улице не осталось ни одного целого дома, но самое страшное было впереди.
Смотрите также: Невидимый фронт - невоенные фильмы о Второй мировой>>
Их дом находился у подножья Мамаева кургана, в районе, где проходили самые напряженные бои. Горстка людей вырыла глубокий окоп и пряталась там несколько недель, голодая, но боясь выйти наружу, так как обстрелы не прекращались.
Как только немного затихли взрывы, трое детей – сама Люба, ее брат Николай и младшая сестра Нина – попытались выбраться в более спокойные места. Шли несколько дней, но пройти разрушенный Сталинград без потерь не удалось. Младшую сестру ранили в живот, и она еще трое суток умирала без медицинской помощи. Только после всего этого, с мертвой девочкой на руках, им удалось добраться в пригород, к бабушке. 
Позже в воспоминаниях она так опишет впечатления от происходящего: «Когда падают бомбы, земля сначала дрожит, потом из глубины ее слышится зловещий гул — и сразу оглушительный взрыв! Вверх летят: столб огня, осколки, комья земли, обломки деревьев и домов. И разорванные в клочья люди. Потом все это падает как-то медленно на землю и вслед за этим опять поднимается в воздух от следующей бомбы или снаряда…
Помню, кто-то крикнул: «Ковалевых задавило!» Все побежали их откапывать. Отбросили доски, ветки и в глубине убежища увидели нашу соседку, тетю Уляшу, прижимавшую к себе своих детей: Ксению, красивую девушку, и моего ровесника Витьку, засыпанных красной пылью...»
В тылу
Далеко от линии фронта почти не стреляли, не бомбили, но и в этом относительном спокойствии выживать тоже было непросто. Продуктовое снабжение в СССР и так не радовало, а после начала войны ввели карточки. Армия высасывала все: металлы, нефть, зерно, мясо… А еще она забирала мужчин.
Практически все взрослые мужчины ушли на фронт, работать на заводы пошли женщины и дети. Им пришлось стать у станка, научиться выплавлять сталь, строить дома и укладывать шпалы. Само понятие «не женская профессия» просто исчезло. И работать при этом приходилось с максимальным напряжением сил, требовалось не просто выполнять мужскую норму, планы постоянно росли, руководители заводов обещали их перевыполнить…
Но какой бы ни была тяжелой работа на заводе, для многих она оказалась спасением. Рабочие получали полноценные карточки, их хоть и плохо, но кормили в столовой. Так можно было выжить. Без работы вариантов оставалось немного: или идти воровать, или искать мужчину, готового отдать за секс немного продовольствия.
Как это выглядело, описал Юрий Нагибин в рассказе «Капельное сердце»: «К этому так безбожно запоздавшему поезду вышло много встречающих — сплошь женщины. В валенках и шерстяных платках, повязанных крест-накрест через грудь, с бледными, накрашенными лицами. Иные из них знали, кого встречают, и с рыданием повисали на своих близких, но большинство с деловитостью носильщиков шныряли среди приезжих, ждуще заглядывали в незнакомые небритые лица, ловя ответный знак.
У этих женщин не было ничего, кроме жилого угла, где военный человек мог переночевать, или задержаться на день-другой, или провести отпуск — как приглянется. Я видел, как молодая, кургузенькая, на крепких ножках женщина подхватила моего старшину, и они, перебрасываясь шутками, будто век знакомы, ладно, в ногу зашагали к выходу. Старшина обернулся и крикнул мне что-то прощально-веселое, кургузенькая тоже оглянулась, смеясь, и помахала рукой».
Эвакуация на восток или юг не решала большинство проблем. Нехватка пищи ощущалась везде. Конечно, в Ташкенте было легче с фруктами, чем в Тюмени, но карточная система действовала и там.
К голоду прибавлялось отсутствие жилья. Людей заселяли либо в бараки, либо в «мобилизованные» квартиры, «уплотняя» местных жителей.
На фоне голода и тотального бардака в тылу расцвела преступность. Появились банды, которые действовали нагло и максимально жестоко. Убийства и ограбления стали частью жизни. Жертвами их становились в первую очередь женщины, как самые беззащитные. Даже самая простая кража карточек на продукты грозила семье голодом и смертью.
В оккупации
Труднее всего пришлось женщинам, которые оказались «под немцами». Если советская власть обеспечивала хоть какую-то законность на своей территории, то в оккупации они оказались практически полностью бесправны. Убийства и изнасилования никто не расследовал, немецкие власти могли делать с местным населением что угодно.
Как только части Вермахта входили в город или село, начиналась облава на евреев и коммунистов. Их убивали на месте или отправляли в концлагеря. Если евреев оказывалось слишком много, чтобы не нагружать железную дорогу, их сгоняли в гетто. Оттуда их рано или поздно все равно отправляли на смерть. 
После первой чистки нацистские власти мягче не стали. Для борьбы с партизанами уничтожали целые села со всеми жителями. Из-за подозрения в связи с подпольем могли арестовать любого. Даже если после пыток не удавалось доказать причастность к вооруженному сопротивлению, человека не отпускали, а расстреливали или отправляли в концлагерь.
Практически сразу начался вывоз женщин на работу в Германию. Вначале это делалось добровольно, но желающих было немного и людей стали забирать прямо на улицах. Их либо распределяли по семьям, либо отправляли на заводы. Положение было близко к рабскому, никаких прав, никакой собственности, малейшая провинность – и следовала наказание. Строптивых также отправляли в лагеря.
Свидетельства смерти. Девичьи дневники о войне, страданиях и гибели>>
Что такое на самом деле концлагерь, тогда знали немногие. Но хватало и того простого факта, что оттуда не возвращаются. Единственная возможность вырваться – это устроить побег. Удавалось это единицам, и обычно это были мужчины. 
В лагере женщин ждал голод, болезни, изнурительные работы, газовые камеры и смерть, иногда растянутая на годы. Очень показателен рассказ акушерки Станиславы Лещинской из Польши об отношении к беременным: «В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки — необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов.
Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама… До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, были зверским способом умерщвлены: их топили в бочонке. Это делали медсестры Клара и Пфани…
После родов младенца уносили в комнату этих женщин, где детский крик обрывался и до рожениц доносился плеск воды, а потом… роженица могла увидеть тельце своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами».
К сожалению, даже история выживших не всегда заканчивалась хорошо. Многие из тех, кто оказался в плену или на оккупированной территории, снова оказывались в лагерях. Далеко не все из них сотрудничали с немцами. Некоторые делали это не добровольно, другие пострадали только потому, что в их доме жили немецкие офицеры. Истории были разные. Иногда женщин, разобравшись, отпускали, но хватало случаев, когда поступали формально и давали десять лет без какого-либо расследования.
Как бы там ни было, главное остается главным – женщины в Великую Отечественную войну смогли выжить и дать начало новой жизни, смогли не только вдохновить мужчин на подвиг, но и сами взяли в руки оружие и на равных приняли бой. Медсестры, снайперы, летчицы, девушки-пожарные и совсем юные девочки, которые стояли на ящиках у станков. Они умирали от пуль и снарядов, страдали от пыток, пухли от голода, терпели крайнюю нужду и каждым своим маленьким или большим подвигом приближали нашу общую Победу.
Свежие комментарии