Я жду заседания суда, которое должно состояться 24 октября 2012 года. Жду и чаще всего не верю, что справедливость может восторжествовать. Судя по тому решению, которое я получила от шведского адвоката по разделу имущества, Клас-Отто Сандберга, 19 октября 2011 года, и по множеству других фактов, констатирую, что иначе, чем завершающим этапом массированной дискриминации, а возможно и терроризма, по отношению ко мне со стороны шведских властей весь этот затянувшийся процесс назвать нельзя.

Факты:

1. 1.       В ночь с 5 на 6 февраля 2010 года мой, теперь уже бывший муж, гражданин Норвегии, Арне Мартин Сейм (в последующем АС), находясь в пьяном виде, выгнал меня на улицу из нашей квартиры в Лунде.
2. 2.       6 февраля 2010 я подала на него заявление в полицию о неправомерности и грубости действий, но получила отказ в поддержании моих требований призвать к ответу распоясовшегося хулигана и преступника (он оказывается до нашего знакомства состоял в криминальных регистрах трех скандинавских стран: Норвегии, Дании, Швеции, о чем мне стало известно только несколько лет спустя после моего с дочерью переезда с ним в Швецию).
3. 3.       7 февраля 2010 года я подала на развод, и уже 10 февраля 2010 года суд г. Лунда принял решение о расторжении брака. Однако это было только началом всех моих мытарств и тех безобразий, которые закончились неправомерным и совершенно неприемлемым решением шведского адвоката, назначенного судом г.Лунд для обоих супругов.
4. 4.       Тогда же, в феврале 2010, хитростью и шантажом АС вынудил меня подписать дарственную на шведскую квартиру, которая по брачному договору принадлежит мне, на имя моей дочери, с его пожизненным проживанием в ней. И хотя дарственная была «состряпана» АС со множеством правовых нарушений, без какого-либо нотариального или юридического оформления и заверения, правовые органы безоговорчно приняли эту «филькину грамоту», так ни разу и не поставив ее под сомнение.
   Чтобы аннулировать эту «липу» моей дочери пришлось писать отказ от нее, чем она вызвала незамедлительный гнев со стороны величайшего комбинатора и прожектера, Арне Сейма. Он забросал ее и меня письмами о физической и другой расправе с нами обеими. С этими письмами мы обращались в полицию и в Швеции, и в Англии, но не получили никакой поддержки со стороны властей. Дело положили «под сукно».
5. 5.       После моего краткого пребывания «на улице» мне пришлось сначала жить 4 месяца в шелторе для женщин, потому что Арне Сейм поменял замки в квартиру, а полиция так никаких мер и не приняла, чтобы дать мне возможность вернуться в собственную квартиру и вообще прекратить этот беспредел. Еще 5 месяцев мне пришлось скитаться по съемным квартирам, прежде чем я смогла вернуться в принадлежащую мне по шведскому закону (согласно брачному контракту от 2002 года, вскоре после приобретения данного жилища) квартиру в Лунде.
6. 6.        30 августа 2010 состоялся суд, согласно решению которого я вернула де-юре свое право проживания в данной квартире. Но въехать мне не дали, потому что Кронофогден, в прерогативе которого есть функция приведения решения суда в исполнение,  упорно отказывался выполнять свои прямые обязанности по выселению «захватчика». Только два месяца спустя, 21 октября 2010 г. мне удалось попасть в собственную квартиру, после того, как Кронофогден все же «осознал», в конце концов, возложенные на него государством функции.
7. 7.       То, как проводилось выселение, заслуживает особого описания, пусть даже краткого. На месте присутствовали 2 чиновника Кронофогдена, 3 полицеских и тогдашний мой представитель, Гуннар Баркенхаммер. Хотя в шведском законе стоит четко, что бывший супруг при выселении не имеет права брать с собой ничего из квартиры, вплоть до раздела имущества, все эти «уважаемые мужи» и «блюстители порядка» позволили ему вывезти абсолютно все самое ценное из квартиры. Бывший муж «не побрезговал» даже моим нижним бельем, не говоря о драгоценностях, мебели и чем-то другом. Меня же «попросили» постоять в подвале, «чтобы не создавать шума».
8. 8.       Сама квартира оказалась в полуразрушенном состоянии, с оголенными электрическими проводами и раскореженной ванной комнатой, многие внутренние  двери были выворочены. Жить в такой квартире было жизненно опасно, по утверждению здешних специалистов. По поводу этого варварского разбоя я тоже подала заявление в полицию с фотографиями бесчинств и нанесенных квартире повреждений, но власти тоже положили это очередное заявление «под сукно».
9. 9.       Все мои самые важные документы тоже были украдены АС, и ни полиция, ни какой-либо другой орган на это не отреагировали в очередной раз. Были украдены и все документы на мою московскую квартиру, а также и ключи от нее. Он рассчитывал продать ее, как я потом узнала из его многочисленных писем угроз. Зато он упорно продолжает подавать заявления и звонить во всеможные шведские инстанции, пытаясь прибрать к рукам хотя бы часть московской квартиры.
10. 10.   Кроме того, за первые полтора года «освобождения» от АС мне пришлось отбить множество атак со стороны карательных финансовых органов Швеции, пытающихся выбить из меня сфабрикованные АС и повешенные под мое имя долги по подложным подписям, имитирующими мою подпись. Я не единожды прошла цепочку фирма-инкассо-Кронофогден-суд. И все эти попытки вымогательства из меня денег под всевозможными предлогами, грубо состряпанными Арне, опять остались безнаказанными. То есть помимо дискриминационных моментов на меня постоянно шло психологическое и экономическое давление со всех сторон.
11. 11.   Мой первоначальный «представитель», Гуннар Баркенхаммер, добровольно вызвавшийся якобы помогать мне в неравной борьбе с преступником, пригласил специалистов-электриков из разных компаний, а также представителей строительных фирм на «руины» шведской квартиры, чтобы оценить урон после насильного выселения АС из нее. Их приблизительная оценка ремонта, после причиненного квартире ущерба, по их словам, выливалась в полмиллиона шведских крон (это в два раза больше стоимости самой квартиры на момент ее покупки в 2002). Более того, один из электриков стал угрожать мне, что привлечет меня к ответственности за «ненадлежащее состояние» квартиры, если я не найму их устранять эти неполадки. Это был голый шантаж. Никого не касалось, откуда у бездомной и безработной женщины могут взяться полмиллиона крон, чтобы исправить допущенные «либеральной» властью ошибки и бездеятельность гос.органов. Конечно я отказалась от услуг подобных электриков- вымогателей и дело опять прошло цепочку: фирма-коллектор-Кронофогден-суд, и на этом, слава богу, завершилось, но стоило мне огромных нервов и переживаний.
12. 12.   Вызвавшийся, якобы, помогать мне в моей сложной ситуации Гуннар Баркенхаммер тоже попытался шантажировать меня, после чего я попросила его прекратить исполнять обязанности «представителя». В отместку очередной «либерал» подал на меня в суд по сфабрикованному им же делу касательно смены замков в моей квартире при принудительном выселении АС. В обычном течении дела эта обязанность по замене замков тоже лежит на Кронофогдене, и они должны это делать бесплатно в подобной ситуации. Однако ГБ у меня за спиной позвонил в наш кооператив, в ведении которого находится квартира, и сказал, что оплатит он, даже не поставив меня в известность о такой «щедрости». Потом этот счет он попытался предъявить мне, а после того, как я отказалась его оплачивать, обратился в суд. У меня не было не сил, ни желания бороться еще с одним махинатором тутошнего разлива, и просто перевела деньги очередному вымогателю. В своем последнем письме ко мне он обозвал меня ”apadjävel”, как обычно полицейские пренебрежительно обзывают арабов и другие меньшинства в Швеции.
13. 13.   Я состояла в российско-шведском обществе Скрув, в рамках которого я и получила этого «помощника», в лице ГБ. В августе 2010 года вышел наш первый сборник, где был напечатан мой первый рассказ «Викинг». Второй рассказ в юбилейном сборнике2011 года мне напечатать уже не дали. Гуннар Баркенхаммер прокомментировал мои тексты, как не стоящие и не заслуживающие внимания, хотя я получила массу положителных отзывов на мой первый опубликованный рассказ. Кроме того, ГБ – бизнесмен, а не литератор. Насколько я поняла, здесь существует своего рода цензура и рекомендации свыше, не позволяющие «неблагонадежным» текстам получать свое место в издании. От Гуннара я получила на этот счет предупреждение, чтобы я «особо не вякала» по этому поводу.
14. 14.   В вопросе по восстановлению полуразрушенной квартиры мне тоже никто не пришел на помощь, хотя и жить в данной квартире не представлялось никакой возможности: ни страховая компания, ни социальные службы, вопреки закону о жилье и другим различным предписаниям в этом плане, т.е. представители власти пошли на нарушение установленных правил. Помогли мне в этой ситуации лишь мои российские друзья, а ремонт осуществили рабочие из Македонии за плату, на порядок ниже той, что была названа «уважаемыми» шведскими компаниями.
15. 15.   Арне Сейм уже в июле 2010 года женился на молодой украинке (1983 г.р.) с двумя малолетними девочками (пяти и шести лет), и при помощи этого трюка пытался отвоевать назад шведскую квартиру, рассчитывая на «жалость» и содействие местных властей. Вместе с тем, он стал посылать письма с угрозами о расправе со мной и моей дочерью, Анной, в случае, если мы не уступим назад возвращенную мне квартиру. Он также угрожал, что разрушит ее учебу и карьеру, если я добровольно не отдам квартиру ему. Я несколько раз обращалась с полученными письмами, содержащие угрозы, в полицию, и даже в прокуратуру, но опять все мои обращения не привели ни к какому результату. Дела были положены «под сукно».
16. 16.   АС умудрился также произвести разрушительные работы и в московской квартире, приведя ее в абсолютно нежилой вид. Более того, он украл ключи от московской квартиры и паспорт у моего бывшего русского мужа, следствием чего стало его загадочное исчезновение. Он даже проводил переговоры с московскими адвокатами и риэлторами в целях ее продажи за спиной реальных владельцев квартиры.
17. 17.   Малькольм Гете, один из полицейскихг. Лунда, который выступал следователем по большинству из моих обращений в полицию, благополучно проигнорировал все мои заявления туда, даже без надлежащих объяснений, и не сумевший даже связать двух слов при разговоре с ним по телефону, пошел на повышение, возможно именно за подобное «невнимание» ко всем моим заявлениям. Теперь он комиссар, а игнорирование моих интересов и нарушение моих гражданских прав продолжается во всех инстанциях.
18. 18.   Я обращалась к статс-министру, Рейнфельду, дело «спустили» в Мин.юст, и на этом все заглохло. Я писала королеве – без какого-либо ответа, я обращалась в различные шведские газеты – тоже без толку. Никто мне не ответил и не попытался вмешаться в эту ухудшающуюся с каждым днем ситуацию.

Все перечисленные факты – лишь краткий список тех многочисленных нарушений, открытой дискриминации, а на мой взгляд даже скрытого терроризма, которые были допущены по отношению ко мне в либеральном обществе. Последнее полученное мной решение от адвоката КОС по разделу имущества, который обязан соблюдать интересы обоих супругов, выходит за всякие рамки понятия демократического, справедливого или просто человеческого отношения к правам рядового гражданина данной страны.

В решении не просто много нарушений и открытого издевательства, а просто полное игнорирование всяких моих с дочерью прав и свобод. Московская квартира, ставшая когда-то частной собственностью в результате приватизации нашей российской семьей после указа Ельцина, в 1992-93 году вдруг запросто делится шведским адвокатом в цифрах, вопреки всем нормам, законам и правилам даже самого шведского государства. Сверх того мне, безработной и затравленной женщине, в предварительном судебном порядке (решение адвоката является основой для предстоящего решения суда) выносится решение выплатить вымогателю и мародёру АС почти полмиллиона крон за его несуществующую долю в российской квартире. К данной квартире он имеет исключительно криминальное отношение, если уж ставить все на свои места, а «либеральный» шведский адвокат на взгляд любого здравомыслящего человека, в таком случае, занимается вместе с Арне Сейм открытым вымогательством, в нарушение всех существующих законов и норм. В самом законе о Браке Швеции, в главе 7, втором пункте второго параграфа стоит четко, что частная собственность, полученная от другого, нежели супруг, лица, не подлежит разделу. Но адвокат с подачи демагога Арне пытается вывернуть даже это четкое определение.

Кроме того, выплата по кредиту, который АС обманным путем взял под наше поручительство на шведскую квартиру, и он же растратил на собственные увеселения и выпвку, тоже с легкой руки данного адвоката, Клас-Отто Сандберга, переносится лишь на мое имя. А это еще 420.000 крон единовременной выплаты на день вынесения его преступного решения 19 октября 2011. Студенческие деньги, которые я получала от Си-Эс-Эн, и которые тоже использовал все эти годы АС по своему усмотрению, тоже в решении адвоката подчеркивается, как обязательная составляющая «повешенных» на меня долгов, подлежащих незамедлительной выплате.

Ни один из многочисленных фактов грабежей со стороны АС, его вандализм или моего последующего восстановления квартиры, подтасовки документов, подделки подписей АС в разных инстанциях, в том числе и касательно владения машины Рено-Лагуны, в решении «уважаемого» адвоката даже не рассматривается и не упоминается. Арне Сейм – на коне и весь в белом, с легкой руки шведского либерального адвоката. Решение адвокатом принималось исключительно со слов АС, игнорируя реальные факты, все мои контр-аргументы и предоставленные мной уже восстановленные документы на московскую квартиру. Адвокат даже не постеснялся в своем решении написать, что не читал предоставленные ему мной документы.

Имея три огромные, даже по здешним меркам, пенсии из трех Скандинавских стран, Арне Сейм продолжает заниматься открытым вымогательством, подключив теперь еще и судебные инстанции Швеции. За какие «заслуги» вообще были получены пенсии дипломированным «электриком» АС, после которого с безработной женщины реальные шведские электрики пытались «слупить» 250.000 крон за приведение квартиры в «надлежащий вид»? Как могли допустить АС без фактического педагогического образования к работе с детьми, да еще и с подростками, пострадавшими от инцеста в своих семьях (за что он «заслужил» преждевременную пенсию за 20 лет до фактически позволенного выхода на нее), тем более при его «нездоровом» интересе к малолетним девочкам? Почему игнорируются шведским правосудием все эти весьма немаловажные аспекты жизненного контекста АС, я уже не ставлю во главу угла, хотя и следовало бы. 

                                                                        Natalia Medvedskaya